День выборов 2018 марта, или По ту сторону урны

 

В этом году я решил впервые принять участие в выборах в непривычном для себя качестве и посмотреть на весь процесс, так сказать, изнутри. Для того чтобы мой замысел осуществился – была подана заявка на аккредитацию в ЦИК РФ и впоследствии получено аккредитационное удостоверение представителя средства массовой информации для присутствия в помещениях для голосования и при установлении итогов голосования, определении результатов выборов на выборах Президента Российской Федерации 18 марта 2018 года.

 

Так как мои познания в избирательном процессе ограничивались лишь тем, что я знал, как правильно заполнить бюллетень и потом не промахнуться им мимо урны, то было принято решение примкнуть к людям, имеющим значительный опыт за своими плечами в этом нелёгком деле. Ими оказались два члена территориальной избирательной комиссии с правом совещательного голоса, с которыми я и провёл всё воскресенье.

 

В 8:00 мы подъехали к первому избирательному участку, который собирались проверить на предмет соблюдения всех формальных процедур в момент открытия. На этом участке никаких нарушений выявлено не было, впрочем, как и ничего другого, заслуживающего особого внимания. Это было только самое начало дня голосования – царящая атмосфера была скорее напряжённой, чем праздничной. Динамики возле входа молчаливо ждали первых избирателей, чтобы позже приободрить их привычным репертуаром кафе, в помещении которого размещался участок. Неподалёку органично грустил мужчина, торгующий крупами в рамках акции, анонсированной ещё до выборов и призванной привлечь на участки граждан, страждущих дешёвых сыпучих продуктов.

 

 

Честно признаться, меня в эти минуты даже посетила мысль, что весь день пройдёт в таком размеренном, неспешном ритме, в русле полного соблюдения действующего законодательства. Ведь ещё задолго до начала регистрации кандидатов всё было срежиссировано таким образом, что какие-либо фальсификации в ходе выборов не имели никакого смысла. Предвыборная агитация была, мягко сказать, невыразительной и непонятной. Транслируемые дебаты по телевизору окончательно добили электорат и в очередной раз убедили его в том, что «больше не за кого». На всём этом фоне кампания Грудинина была более активной и заметной, но, тем не менее, этого было недостаточно, чтобы приблизиться к рейтингу основного кандидата. Высокую явку в регионах должны были обеспечить с помощью многочисленных акций, обкатанных ещё в сентябре прошлого года, и пресловутого административного ресурса. Адыгея не стала исключением – в республике были также приняты беспрецедентные меры по повышению явки на выборах. В этом году они коснулись практически всех организаций, где количество сотрудников по штатному расписанию превышало двух человек. Таким образом, следуя логике, с большой долей уверенности можно было предположить, что выборы пройдут честно и прозрачно. Также эти предположения подкреплялись всевозможными экспертными мнениями о том, что все фальсификации в прошлом и не имеют никакого смысла.

 

Мои размышления прервал телефонный звонок члену ТИК от наблюдателя по поводу каких-то разногласий между ним и избирательной комиссией одного из участков – и мы немедленно отправились туда. Забегая вперёд, скажу, что по итогам дня он оказался самым проблемным участком, который нам пришлось посещать неоднократно.

 

Этот избирательный участок располагался в одном из учебных заведений Майкопа – соответственно, можно было предположить, что комиссия состояла из сотрудников этого заведения. В ходе общения члены комиссии подтвердили мои догадки и радостно добавили, что они давно являются сплочённой командой, прошедшей уже не одни выборы, а заодно огонь, воду и медные трубы. Этот дружный коллектив я мысленно окрестил ОПГ, но, конечно же, не в том смысле, который традиционно скрывается за этой аббревиатурой. ОПГ в моей интерпретации – это всего лишь опытная педагогическая группировка.

 

Сам избирательный участок оказался не менее интересным, даже, можно сказать, единственным в своем роде. Если бы телеканал РЕН ТВ узнал о его существовании и паранормальных явлениях, происходящих на нём, то непременно в тот же час командировал сюда своих журналистов. Сначала наблюдатели не могли дать объяснение тому, каким образом по помещению постоянно перемещалась праздничная инсталляция из гелиевых шаров в цветах российского флага, при этом почему-то пытаясь закрыть видеокамеру, направленную на урны. Как только с необъяснимой телепортацией шаров удалось справиться путём прочтения молитвы с выдержками из законодательства о выборах и референдумах – неожиданно начали перемещаться урны для голосования, пытаясь стыдливо скрыться за границами зоны обзора видеокамеры. Это мистическое явление наблюдатели победили традиционным способом – физически передвигая урны на место их первоначального положения.

 

На этом наше первое знакомство с этим участком закончилось, и мы выдвинулись в рейд по другим, также входящим в зону ответственности членов ТИК. Описывать в подробностях каждое посещение очередного участка скучно и утомительно, да и не имеет особого смысла. На каких-то участках нарушения были незначительными, на каких-то они отсутствовали вовсе, но и грубых нарушений и фактов фальсификации мы тоже зафиксировали достаточно, хотя большинство из них труднодоказуемы.

 

 

В течение дня нам попались 3 автобуса, колесящих по городу от одного участка к другому и развозящих граждан, которые подошли к процессу избрания главы государства наиболее ответственно и считали однократное голосование недостаточным для проявления своей гражданской позиции. Мы разговаривали с людьми, которые приходили голосовать и обнаруживали, что они уже, оказывается, проголосовали ранее и даже расписались в получении бюллетеня. Нам сообщали наблюдатели с разных участков о зафиксированных фактах совершённых вбросов и незаконного получения бюллетеней – но после того, как мы туда приезжали, члены комиссий эти факты почему-то не подтверждали. В общем, день не был размеренным и скучным, как я ошибочно предполагал утром.

 

Отдельного внимания заслуживает ситуация с наблюдателями. Для себя я условно разбил их на три группы.

 

Первая группа – формальные наблюдатели. Эти люди записываются в наблюдатели с одной-единственной целью – заработать небольшое материальное вознаграждение за проведённое время на участке. Распознать среди других наблюдателей их можно по абсолютно безучастному отношению к происходящему вокруг процессу. Также на фоне остальных они выделялись своей образованностью и неуёмной тягой к знаниям – несмотря на важность события, они были целиком поглощены своими смартфонами либо чтением книг и журналов.

 

Вторая группа – назначенные наблюдатели. Как правило, это работники бюджетной сферы, перед которыми ставятся вполне конкретные задачи – закрывать глаза на нарушения, а в некоторых случаях даже способствовать их совершению. 

 

Третья группа – принципиальные наблюдатели. Это люди, которые подошли к наблюдательному процессу сознательно и со всей ответственностью. Их целью было не допустить нарушений на избирательных участках и всячески способствовать тому, чтобы выборы прошли честно. Пройдя специальное обучение, они стали наблюдателями осознанно, выражая таким образом свою гражданскую позицию.

 

 

Именно принципиальные наблюдатели сообщали нам о всевозможных нарушениях, именно они самоотверженно отстаивали соблюдение законности процедуры голосования на участках, именно они в случае выявления нарушений писали жалобы в ТИК, и именно на их долю выпало большинство проблем. Первый удар пришёлся по наблюдателям от партии «Яблоко» – по непонятным причинам все они были отозваны через час после открытия избирательных участков. Позже были также отозваны наблюдатели от кандидата Бабурина. Но, несмотря на возникшие сложности, большинство из них перерегистрировались в качестве наблюдателей от кандидата Грудинина и продолжили свою работу.

 

Благодаря работе таких наблюдателей я понял несостоятельность фразы «От меня ничего не зависит – всё и так уже решено», которую в последнее время приходилось слышать всё чаще и чаще. Да, конечно, нужно признать, что силы в этот день были не равны. Число идейных наблюдателей было несоизмеримо меньше количества «винтиков» отлаженного механизма громадной госмашины, но, тем не менее, результат их деятельности не остался незамеченным.

 

Как раз один из таких наблюдателей зафиксировал факт вброса бюллетеней на том мистическом участке, который входил в зону ответственности ОПГ. О нарушении законности процедуры голосования он сообщил председателю УИК, другим наблюдателям и позвонил нам. Ни председатель, ни другие наблюдатели не придали этому факту должного внимания. К моменту, когда мы прибыли на этот участок, вброшенная пачка уже была засыпана другими бюллетенями и рассмотреть её в урне уже не представлялось возможным. Тогда было принято решение присутствовать на процедуре подсчёта голосов на этом участке и попытаться найти эту пачку при извлечении бюллетеней из урны. Так как времени до закрытия участка было ещё очень много, то мы продолжили свой рейд по району, закреплённому за членами ТИК.

 

Про выявленные за оставшееся время нарушения я уже обобщённо писал выше, но на одном случае хотелось бы остановиться поподробнее. За полчаса до окончания времени голосования мы подъехали на очередной участок. Неподалёку от него стоял автобус ПАЗ с табличкой «Выборы», к которому подходили мужчины разного возраста и комплекции и садились внутрь. За несколько минут пазик был заполнен под завязку, но продолжал стоять, видимо ожидая кого-то из опаздывающих. На наш вопрос относительно принадлежности транспортного средства и целей его пребывания возле избирательного участка в столь поздний час – был получен ответ, что это вахтовый автобус одной из организаций, развозящий работников по домам после трудового воскресного дня. Избирательный участок находился в помещении этой организации, так что версия была вполне правдоподобной и убедительной. Нисколько не сомневаясь в честности ответа, мы пошли на участок. 

 

Однако, выйдя после посещения участка, мы с удивлением обнаружили, что пазик продолжал стоять на том же месте, а его пассажиры, так и не дождавшись отправления, покидали салон и неспешно разбредались по вечерним улицам. Некоторые из них ещё какое-то время стояли возле автобуса небольшими группами, но потом, вдоволь наобщавшись и накурившись, также растворялись в темноте ночного города. Так и не сумев разгадать эзотерический смысл этого вахтового автобуса, мы поехали на подсчёт голосов на тот проблемный участок, где нас ждала кульминация фантастического дня – 2018 марта. 

 

 

Немного задержавшись в дороге, мы прибыли на участок к тому моменту, когда он был уже закрыт. Там начиналась финальная процедура выборного дня – подсчёт голосов. Так как мы планировали наблюдать за ней непосредственно внутри помещения, имея для этого все законные основания, то член ТИК постучал в витринное стекло, пытаясь обратить на себя внимание председателя комиссии. С первого раза сделать это не удалось – председатель, посмотрев сквозь нас, продолжила заниматься манипуляциями с многочисленной документацией. Желая показать серьёзность своих намерений, мы вынуждены были барабанить по стеклу несколько минут. Недвусмысленная жестикуляция, сопровождавшая стук, должна была помочь правильно интерпретировать смысл наших требований. Видимо, устав от назойливого и отвлекающего стука, председатель УИК всё-таки распорядилась о том, чтобы нас пустили внутрь. При этом она на всякий случай вызвала наряд полиции.

 

Когда мы зашли в помещение, то впечатление, что нам здесь отнюдь не рады, стало совсем очевидным – члены ОПГ уже не были такими приветливыми и разговорчивыми, как утром. Но, несмотря на все неурядицы, комиссия продолжила заниматься рутинной работой – подсчётом проголосовавших в реестрах, заполнением протоколов и т.д. 

 

Немного разнообразия в скучный процесс внёс приезд патрульных автомобилей с мигалками и вооружёнными сотрудниками полиции. Правда, все они остались у входа в здание – внутрь зашёл только старший офицер. Он сообщил, что причиной вызова была жалоба на то, что какие-то люди с камерами мешают процессу подсчёта голосов. Убедившись в обратном и в относительно спокойной обстановке, царящей на участке, полицейский резюмировал, что вызов был ложным, после чего покинул здание.

 

Тем временем начиналась самая интересная часть финальной процедуры – извлечение бюллетеней из урн для голосования и их дальнейший подсчёт. В первую очередь были вскрыты ящики для голосования вне помещения. Там никаких сюрпризов не ожидалось, поэтому все присутствующие с волнением ждали момента, когда будет вскрыта одна из стационарных урн, в которую днём был произведён вброс. Наконец очередь дошла и до неё. После того, как были срезаны пломбы и снята крышка, из неё начали извлекать бюллетени и складывать на составленные столы.

 

 

Стационарная урна имела такую конструкцию, что невозможно было снять верхнюю крышку полностью и высыпать все бюллетени сразу – в этом случае шансы на обнаружение вброшенной пачки были бы очень велики. Двум членам комиссии приходилось вытаскивать бюллетени небольшими партиями через не очень удобное квадратное отверстие. При таком способе извлечения пачка могла распасться даже непреднамеренно, поэтому шансы таяли на глазах. Плюс ко всему не стоит забывать про приличный стаж участия ОПГ в выборах, о котором они сами рассказывали утром. Одна из членов комиссии доставала из отверстия чуть ли не по одному бюллетеню. Если ей вдруг попадалось несколько штук одновременно, то она их бросала на стол подальше, чтобы они успели рассыпаться в полёте. Естественно, в тот момент я эту деталь упустил из виду. И только позже, пересматривая отснятое видео на следующий день в спокойной обстановке, я обратил на неё внимание.

 

И вот настал момент, когда все бюллетени были извлечены – теперь они лежали небольшой горой посреди составленных столов, которые почти вплотную обступили члены комиссии и несколько наблюдателей. Некоторые из присутствующих были напряжены и заметно нервничали. Начался процесс сортировки этого вороха и раскладывания бюллетеней по стопкам для последующего подсчёта.

 

После того, как была разобрана часть бюллетеней, неожиданно показалась уцелевшая часть вброшенной пачки. Она уцелела несмотря ни на что: ни на неоднократные переворачивания урны, ни на её усердную тряску, ни на ухищрения членов УИК при извлечении бумажных бланков. Член ТИК опытным взглядом сразу разглядел её среди большого количества других бюллетеней, хаотично лежащих на столе, громко сделал заявление об обнаружении нарушения избирательного процесса и указал на неё шариковой ручкой. 

 

 

В воздухе повисла напряжённая пауза и наступила звенящая тишина, длившаяся несколько секунд, но некоторым показавшаяся вечностью. Быстрее всех пришёл в себя наблюдатель от ЛДПР – мужчина лет пятидесяти, до этого особо никак себя не проявлявший. Что должен делать наблюдатель за соблюдением законности избирательного процесса в подобной ситуации? Правильно! Он резво схватил эту пачку и подкинул вверх со словами: «Какой же это вброс – это просто бюллетени». Член ТИК, конечно же, возмутился этим поступком, заявил о содействии в преступлении путём уничтожения улик и всячески апеллировал к совести резвого мужчины. Но, как мы помним, наблюдатель был от ЛДПР – наверное, поэтому его манера поведения соответствовала имиджу партийного лидера. Словесная перепалка начала перерастать в более серьёзный конфликт, но тут вмешался сотрудник полиции, присутствующий на участке, и утихомирил агрессивно настроенного наблюдателя.

 

Подсчёт голосов продолжился в ещё более напряжённой обстановке. Ещё одна часть вброшенной пачки — сложенные стопкой и согнутые пополам бюллетени — случайно попалась председателю УИК. Но после решительных действий наблюдателя от ЛДПР она уже не сомневалась ни на секунду, как нужно поступать в подобной ситуации. С ловкостью картёжного шулера она одной рукой перемешала бюллетени, приговаривая при этом уже знакомые слова и абсолютно не реагируя на протесты. 

 

После таких циничных и наглых действий, произошедших при подсчёте голосов, я окончательно убедился в том, что рассчитывать на честность этой процедуры не имеет никакого смысла. В скверном настроении я покинул избирательный участок, не став дожидаться оглашения результатов голосования. Что там происходило дальше и чем всё закончилось – увидеть мне уже было не суждено. Нет, конечно же, о том, как дальше развивались — самым невероятным образом — события, мне известно, но это уже совсем другая история.

 

Что меня больше всего поразило в этот день – так это цинизм, ложь и лицемерие, неотступно сопровождавшие выборы. Чтобы осознать весь масштаб происходящего, безусловно, нужно было увидеть весь процесс изнутри – все эти фальсификации, карусели, вбросы и людей, сознательно нарушающих законодательство. Пресловутая ОПГ, как выяснилось позже, состояла из семи педагогов (один из которых кандидат социологических наук, а другой награждён грамотой Государственного Совета – Хасэ Республики Адыгея «За заслуги в подготовке квалифицированных специалистов»), председателя квартального комитета и начальника отдела одного из республиканских министерств. Все они совершали преступление под прицелом видеокамер, абсолютно не боясь понести за него наказание, потому как, скорее всего, получили полные гарантии безопасности.

 

Но больше всего меня поразил не тот факт, что они все являлись сотрудниками бюджетной сферы, сознательно нарушающими закон, а то, что большинство из них были педагогами – людьми, призванными сеять разумное, доброе и вечное в головы подрастающего поколения. К слову сказать, наблюдатель от ЛДПР, принявший активное участие в уничтожении улик факта фальсификации, оказался директором одного из районных сельскохозяйственных техникумов. То есть формально его тоже можно причислить к членам ОПГ, подконтрольной Министерству образования Республики Адыгея.

 

Вот так вот и прошли мои первые выборы в качестве представителя СМИ, где был получен бесценный опыт, который собираюсь использовать в дальнейшем.